В совместном проекте "Ресторанских" и DOM N10 известные киевляне рассказывают о своем детстве в городе, о любимой еде и современном восприятии Киева.

Ресторан DOM N10 находится на улице Спасской в здании 1811 года постройки.

"Ресторанские" поговорили с известными киевлянами и зафиксировали их детские воспоминания о городе и впечатления о еде.

В четвертом выпуске Даша Малахова.

Даша Малахова — актриса, теле и радио ведущая, основатель образовательных проектов Kartata Potata и Claris Verbis.

Даша родилась в Киеве, детство провела на Подоле вместе с родителями — выпускниками театрального института.

В ресторане DOM N10 Даша ела сырники, рассказывала про любимый Житний рынок, о жизни на Подоле и в Уэльсе. С трепетом вспоминала о своем необычном детстве в творческой семье. 

Я бы хотела купить этот дом.

Этот дом (ресторан DOM N10 — здание 1811 года постройки — прим.)?

Да, и жить в нем.

Где ты родилась? 

Там, где находится университет Шевченко. Между Ботаническим садом и университетом расположена 17-ая больница, а когда-то она была роддомом – вот в нем я и родилась.

Расскажи о своей семье.

Моя бабушка была профессором в университете Шевченко. Она преподавала этику, эстетику и философию. Многие сегодняшние политики были ее учениками. В то время марксизм, ленинизм, этика, эстетика были обязательными предметами – такими же, как физкультура. Мы с родителями жили у бабушки какое-то время.

Мой дедушка – еврей, я должна была быть не Малахова, а Зильберман. Так получилось, что мама моего папы не взяла дедушкину фамилию и оставила себе фамилию Малахова. Бабушка – украинская татарка. Они с дедушкой после войны встретились в Баку, переехали во Львов и потом в Киев. 

Мой папа стал диктором на радио в 8 лет. В Советском Союзе ребенку-диктору с фамилией Зильберман дорога на радио была закрыта, поэтому он перешел на бабушкину фамилию Малахов. Фамилия досталась бабушке случайно: во время войны она расписалась с офицером, чтобы уехать из Германии, не хотела там оставаться, очень хотела вернуться обратно. Поэтому я ношу фамилию человека, о котором ничего не знаю. 

Мои родители были студентами театрального института. Папа работал в Театре Русской Драмы. Рядом с отцом всегда было много людей, поскольку он человек идейный, вдохновляющий. Когда папа придумал создавать свой проект, родители начали бомжевать – так делают все люди, которые начинают что-то свое с нуля. В советское время все дома на Спасской были заброшены. Тогда эта улица называлась Героев Триполья, а Контрактовая площадь была Красной, — я ее до сих пор так называю. Где-то с четырех лет я жила в этих разрушающихся домах вместе с мамой и папой.

Мои родители со своим творческим коллективом брали лопаты, выбрасывали через окна мусор, и жили в заброшенных домах на Подоле. Все дома были в аварийном состоянии – жить в них было нельзя. Сначала приходила милиция и пыталась нас выгнать, но потом все привыкли, что эти сумасшедшие артисты живут в этих сумасшедших домах. 

У нас был очень большой дом, двухэтажный, квадратов 300-400. Мама делала крутые вещи. Например, она нашла где-то пульверизатор, им выкрашивала деревянные межкомнатные двери в ярко-красный цвет. В комнатах стояла красная пластиковая мебель, которая была обшита белой пушистой тканью, похожим на искусственный мех.

Я ходила в садик во Фроловском монастыре. Во время дневного сна мы слышали звон колоколов. Каждый день я проводила с монашками. 

Подол для меня сильно родной. Каждый день я ходила мимо Дома (ресторан DOM N10 — прим.) в 124 школу, в которой училась. 

Мое детство прошло здесь, но, когда мне исполнилось 11 лет, нас переселили на Оболонскую улицу. Дома на Спасской стали совсем разрушаться и даже убивать людей на улице, нас выгнали окончательно и дали временное жилье. По сегодняшний день мы живем не в своих квартирах, хотя и киевляне. Мы не приватизировали ни одного жилья в Киеве несмотря на то, что моему папе мэрия подарила квартиру, и у нас есть на нее ордер.

А что ты ела в детстве? 

Что приготовила, то и ела. 

А из того, что готовила мама?

Если спросить любого человека, живущего на Подоле в то время, он скажет – моя мама была самой известной хозяйкой. Я не могу с ней сравниться.

По сегодняшний день, приходя на Житний рынок, я встречаю людей, которые помнят мою маму. Когда они меня видят, они плачут и рассказывают, что мама была человеком очень доброй души. Жена какого-то режиссера, который делает какие-то театры, приходила на рынок и общалась со всеми продавцами. У нас был мясник, которого звали Феликс, он подбирал для мамы лучшее мясо! 

Рядом с Житним можно было купить карасей – их продавали прямо из грузовых машин. Мама покупала маленьких карасиков, чистила их с утра. Она готовилась к вечеринке, потому что каждый вечер после спектакля папа к нам домой приводил тьму людей. Маме надо было быть всегда наготове. И когда все заваливались к нам в дом, мама говорила: «Еб твою мать!». Она была знатной матершинницей (смеется).

Когда мои родители веселились до 4-5 утра, я просыпалась и шла в туалет, а мои ноги прилипали к полу, потому что везде была разлито шампанское. А я хотела быть обычным советским ребенком. Но мне кажется, что многие советские дети мечтали когда-то стать мной. Потому что слишком обычная жизнь тоже наскучивает.

Еще я любила жареные пирожки с повидлом, которые продавались на Контрактовой. Мы покупали их, а рядом стояли автоматы с газировкой. Стакан газировки можно было за копейку купить, а за 3 копейки можно было взять лимонад с сиропом. Фишка была в том, что в сиропе всегда было больше воды, чем хотелось бы. Первым шел сироп, потом вода, и надо было успеть вовремя убрать стакан, чтобы концентрация сиропа была больше. А в автомате, где вначале шла вода, надо было убрать стакан, а потом опять поставить под сироп. Целая наука!

Но ты вспоминаешь о детстве с трепетом? 

Я соткана из детства. Все, что я делаю – детское. Мне кажется, мое детство не реализовалась в полной мере, я им не насытилась. Поэтому я делаю все мои кулинарные детские школы – чтобы возместить то, чего мне не хватало. 

Я очень хотела быть настоящим советским ребенком. Это была моя мечта – быть самым обычным ребенком. Хотела быть похожей на свою одноклассницу. Когда я приходила к ней домой, у нее всегда пахло корицей, яблоками, шарлоткой, биточками, а у меня дома пахло шампанским, коньяком, закусками.

Ты можешь себя назвать гурманом?

Я не думаю, что я гурман. 

Сегодня, если ты возвращаешься к каким-то простым и на самом деле обыденным для нашей страны вкусам, продуктам, то ты уже считаешься гурманом, но это не так. Я думаю, что я абсолютно нормальная, и из-за этого кажется, что я какие-то вещи делаю дивными. 

Сегодня, если пойти на Житний Рынок, там просто невероятные вещи. Была на Позняках, возле дома: дюшес – груша, очень сладкая, твердая, ароматная, малина – сладкая, с куста, настоящая, облепиха – вообще, королева вкуса. Настолько много у нас классных продуктов. 

Няня моего младшего сына с Закарпатья. С Оливером (сын Даши — прим.) они собирают только маленькие овощи и делают из них консервацию имени его. Это не гурманская история. Простая. Но это потрясающий вкус. Это очень просто, и очень нормально. 

Я разбираюсь в еде – знаю, что гуд, а что нот гуд. Например, могу определить, где использовали много соли, чтобы законсервировать хамон, но можно было бы и меньше.

Где тебе вкуснее, кроме Украины? Кроме дома?

Мне вкуснее всего, когда я сама готовлю.

А в других странах? Ты там тоже покупаешь продукты и ходишь на рынки?

Я почти в Украине не готовлю – очень мало и очень быстро. У меня есть разные фишки, например, я делаю завтраки, блинчики или подсушиваю бекон – что-то очень быстрое. 

Когда мы путешествуем, проводим месяц-два за границей. Уезжаем обычно летом в Италию или во Францию. Там я готовлю каждый день, просто заваливаю всю семью едой. Завтраки, обеды, ужины, готовлю для соседей. 

В прошлом году мы были в Италии и жили в Тоскане, возле моря. Часть земли ребята, у которых мы жили, продали Стингу. У него есть магазинчик, ферма, где он продает оливковое масло. Хозяйка фермы нам сказала, что у него очень популярный магазин. Думаю – позвоню, а Стинг придет и будет продавать мне масло. 

Там я начала готовить десерты. Очень хорошие яйца, ты не можешь удержаться, чтобы не купить их. Я от продуктов очень завишу, потому что не придумываю, что я буду готовить, а просто смотрю на ингредиенты, которые есть. Там я купила эти яйца, думаю – сделаю тирамису. 

Отделила желтки, остались белки – поняла, что надо испечь безе. Испекла безе, тирамису начала готовить – решила, что какое-то оно обычное. Выхожу на улицу, а там апельсиновые деревья, взяла цедру апельсина, и получился апельсиновый тирамису. Вспомнила, что я увидела на вилле, где мы жили, флёр де оранж, эссенцию апельсинового цвета. И теперь в моей книге есть рецепт этого тирамису. 

Что ты можешь сказать про киевскую ресторанную культуру?

До запуска своей школы я все встречи проводила в ресторанах, потому что нужно быть идиотом, чтобы не ходить по киевским ресторанам. Ведь у нас в городе высочайший уровень ресторанной культуры! Когда я ехала на интервью, говорила с подругой, которая была у Андре Нори в Вероне, в его ресторане. У него в Киеве тоже есть заведение. Она сказала, что это было невероятно – как будто не Италия. Он создавал ресторан с партнерами из Украины, и в нем столько внимания уделено деталям, красоте посуды, что, выходя в соседний классный ресторан, ты не получаешь этого качества.

Чего не хватает Киеву?

Мне не нравится, что люди почему-то тратят свою жизнь на то, чтобы понять себя. Нужно начинать с того, что тебя окружает. Пойти убрать парк, например. 

На Подоле много деревьев, у которых листики, как вертолетики, – это ненастоящие деревья, а сорняки. Но на Подоле они вырастали в огромные деревья. Половина из всех – это не дубы, не каштаны, а настоящие сорняки! Они лезут отовсюду – из стен, из земли. Этим надо заниматься. Конечно, когда ты долго выбираешь себе тренера по личностному росту, то у тебя нет времени в своем же подъезде говно убирать. 

Мы занимаемся слоу-фудом в Украине, приглашаем людей вступать к нам в сообщество. Они вступают, а потом спрашивают: теперь вы нам будете давать задания? Мы говорим – ребята, вы – энтузиасты. Вы видите слоу-фуд, вы едите, как слоу-фуд, да просто зайдите на сайт, посмотрите, что вас интересует. Мы не будем говорить, что делать. Поэтому, вроде бы Советский Союз закончился, но в головах людей он остался. Мы все еще ожидаем, чтобы нам сказали, что сделать. 

Последний вопрос – мы его всем задаем – поскольку мы находимся в Доме, он тоже про уют, про историю семьи. Что для тебя дом?

Я очень много переезжала с места на место. 10 лет жила в Великобритании – в Уэльсе, на берегу Атлантического океана – там был мой дом. Жила в Эдинбурге, в Лондоне – там был мой дом. Сейчас мы были во Франции, жили в двух разных домах, со мной была вся наша семья — там был дом. Думаю, что дом... это такое место, где тебе хорошо, и он не обязательно может быть в твоей собственной квартире. 

В соседнем зале сейчас сидит мужчина, который был постоянным клиентом в нашем ресторане. Это очень интересно, что сейчас он сидит здесь. Он приходил каждый день в 10 утра и уходил в 10 вечера. Фактически, он работал у нас. Я понимаю, что у него был дом у меня, а теперь у него, наверное, дом здесь, зная его постоянство. 

Наверное, дом – там, где ты сам решаешь. Я очень спокойно отношусь к мещанству. К тому, чтобы мы обживались какими-то вещами и в них находили свой смысл. Думаю, что смысл в нас, а район, город, обстановка могут на что-то вдохновить, на что-то особенное. Но я не думаю, что, живя в городе, есть, чем гордиться. 

Наверное, нам нужно все переосознать: попасть в 80-е годы на Подол, и понять, что свет и воду могут выключить, что крысы бегают вокруг, и, тем не менее, внутри себя может быть очень хорошо.